Как-то на званом обеде один из гостей, изящный мужчина средних лет в красивом итальянском костюме, заявил, что собирается бросить архитектуру и с понедельника выходит на другую работу – поваром в частном ресторане.
Диплом архитектора, многолетний профессиональный опыт, престиж, деньги – все по боку, ради того, чтобы заняться совершенно новым для себя делом.
За столом на минуту возникло некоторое замешательство, потом прозвучали неуверенные поздравления, обычный table talk был с горем пополам восстановлен и перешел на более спокойные темы. А жаль. Ведь так интересно узнать, как он решился на этот шаг, не страшно ли расставаться с престижем прежней профессии.
А его элегантная жена в длинном вечернем платье, что она обо всем этом думает? Не будет ли ей неловко, хотя бы на миг, что отныне она будет гордо именоваться женой повара? Но на званом обеде людям не стоит лезть в душу, если не хочешь, чтобы тебе отказали от дома и все промолчат.
Такие люди существовали всегда.
Бросали насиженное местечко, привычную работу и уходили в никуда, сопровождаемые недоуменными взглядами бывших коллег.
В недавнем прошлом – во времена развитого социализма и текучести кадров – их именовали летунами. В отделах кадров таких недолюбливали. Считалось, что они законченные неудачники, дилетанты, несерьезны и ненадежны.
Еще было целое поколение «дворников и сторожей», в большинстве своем людей талантливых, но не желавших работать на чужого дядю, а тем более на Систему.[b] Они считали, что в советское время честный человек сделать карьеру не может.
Времена изменились. Появилась свобода выбора.
Бывшие дворники и сторожа получили возможность без оглядки на идеологию заниматься любимым делом. И многие преуспели, сделали головокружительную карьеру. В новых условиях это перестало быть зазорным.
Ударившись в бизнес, молодые и не очень карьеристы, «новые русские» работали по 24 часа в сутки на Собственную Систему, делая все, чтобы когда-нибудь в будущем она начала бесперебойно работать на них. В начале Перестройки это казалось возможным. Многие стали зарабатывать кучу денег на ерунде.
С тех пор утекло много воды – кто-то разорился, кто-то до сих пор бьется, а кто-то по-настоящему разбогател на продаже йогуртов. И призадумался: тому ли учили меня на филфаке/мехмате/в первом меде? Об этом ли я мечтал в детстве?
Мода зарабатывать деньги абы на чем, похоже, проходит. Многим хочется интересной работы. Хочется делать то, что любишь, и хорошо получать за это.
Прошлое поколение вполне довольствовалось двадцати четырех дневным отпуском раз в год, какими-никакими деньгами и возможностью вечерами уединяться на кухне. Предпринимательская жилка нередко доводила до тюрьмы.
Рисковать хотелось не всем.
Хотелось, чтобы все шло как по маслу, согласно формуле школа-институт-работа-заслуженная пенсия. Но, поступая в институт, мало кто из нас понимал, чего он хочет. Как мы принимали одно из самых ответственных решений в жизни?
Кто-то поступал в медицинский за компанию с подругой. Другой шел в ГИТИС по стопам (и не без протекции) родителей. Третий мечтал быть архитектором. Четвертый и пятый шли туда, где был низкий проходной балл.
Но в семнадцать, когда в голове гуляет ветер, ты даже не задумываешься над тем, что твоя будущая реальная работа не будет иметь почти ничего общего с твоими сегодняшними мечтами и планами. Оглядываясь назад, понимаешь, насколько до смешного случайно многие из нас попали, где мы сейчас.
