Одно из главных греческих слов – «Элефтерия», свобода. Критяне ценят свободу превыше всего.
Свободу ни от кого не зависть, свободу работать, сколько хочется, свободу никому не подчиняться, свободу протестовать против правительственных реформ…
А туристам предоставляются особые виды свобод: плавать в кристально чистом море.
Выбирать интересные маршруты из сотен возможных, срывать прямо с дерева у дороги сладкие апельсины, танцевать сиртаки до потери координации и еще не раз сюда вернуться.
Крит вообще очень плотское место, радость жизни вскипает в теле пузырьками, как шампанское. А религии тут перемешаны, словно овощи в ирландском рагу.
Как и во всей стране, тут 98% православных, но критяне по-античному, по-вакхански пристрастны в вину и еде, а женщин еще совсем недавно по-мусульмански держали в черном теле.
Да и не в религии только дело.
В течение многих веков остров переходил из рук в руки, и каждый новый владелец, от рыцарей-крестоносцев и генуэзцев до арабов и турок, оставлял тут свои гены, традиции, архитектуру, кулинарные рецепты.
Правда, туркам с их прямолинейно-жестокой завоевательной политикой так и не удалось разбросать ДНК на Крите: местные девушки предпочитали покончить с жизнью, но не допустить к телу мусульманина.
Однако на острове по сей день с удовольствием едят мусаку, «кофе по-гречески» – это, разумеется, кофе по-турецки, только боже упаси его так назвать, а «баклава» – она и в Африке пахлава.
В старых кварталах простенькие турецкие дома жмутся стена к стене к венецианским особнякам с нарядными балкончиками и окнами до пола.
На северном побережье есть несколько очаровательных городков, которые стоит посмотреть ради архитектуры – уютный чуть неряшливый Ретимно, изящная венецианская Ханья, Агиос Николас с пресноводным озером, которое исследовал Жак-Ив Кусто (маленькое озерцо, как выяснилось, имеет глубину 50 м, а на дне полно оружия различных эпох и даже немецких танков).
В каждом городке – нарядная гавань с лодками, набережная утыкана рыбными ресторанчиками с видом на маяк.
Многие магазины и рестораны существуют на своих местах сотни лет. Вот пожалуйста, ресторан Veneto в Ретимно – в нем кормят уже четыре века, когда-то тут была монастырская трапезная, и пол до сих пор тот же, выложенный галькой, и ни один камешек не выскочил из своего гнезда – раствор-то на яичных желтках замешан.
Катаифи, мизифра и МВФ.
Еда для греков – святое. На Крите выращено практически все, что едят критяне. Даже бананы и киви тут растут. Оливки или оливковое масло входят как обязательный компонент в любое блюдо критской кухни, даже в десерты.
Рыба и морепродукты здесь могут быть только свежими – запрещено коптить, солить и замораживать. Правда, это требование связано не с гурманством, а с мораторием на промышленный лов в Средиземном море.
Можно только на лодках не больше определенного размера, и сразу весь улов продается утром на рыбном рынке в гавани. Специальная морская полиция строго контролирует исполнение закона. И ах, какие лобстеры красуются на льду в ресторанах на набережной!
В Ретимно главная достопримечательность – мастер Георгос, бодрый 80-летний старичок, который делает сладости, пахлаву и катаифи (рулетик из тонких, как игла, сухих «макарон», начиненный медом и орехами).
В небольшой комнатке с белыми стенами крутится над очагом огромная чугунная сковорода из кустарного жестяного приспособления, которое мастер гордо именует «миксером», на сковороду текут тонкие струйки теста, и через минуту все это дело превращается в те самые макароны, которые мастер прямо пальцами сгребает с раскаленного чугуна.
Зевс и Богородица Кера.
Плоская ступенчатая громада Кносского дворца – обязательное для посещения место, и если вам с гидом повезет, то будет не только очень жарко, но и очень интересно. Разберетесь, откуда взялась легенда о Минотавре.
Во время традиционных игр с быками – тавромахии – в Кноссе гибло столько народу, особенно жители материка, которые были крупнее и неповоротливее минойцев, что метафора о свирепом быке, пожирающем людей, разошлась по всему Средиземноморью.
Противоположное по эстетике переживание – посещение сталактитовой «пещеры Зевса», глубокой, мокрой, жутковатой дыры. По легенде, тут появился на свет глава древнегреческого пантеона.
Но критяне использовали пещеру вполне практично: как холодильник (стаскивали сюда зимой снег с гор, трамбовали и летом хранили мясо), как укрытие во время бесчисленных войн. Сейчас сюда приезжают просить ребенка.
На острове 92 монастыря при населении чуть больше 600 тысяч, все они имеют производственную специализацию: где-то делают сыр, где-то мед. Монастырь Кера живет за счет туризма. Кроме древней церкви, уютного дворика, семи симпатичных старух-монашек и чудотворной иконы Богородицы, там есть маленький музей с любопытными экспонатами.
Во время войны ни одна бомба не взорвалась на территории монастыря, хотя вокруг упало немало.
В 70-х годах какой-то военный зашел помолиться и увидел, что монашки кормят овец из корыта, установленного одним краем на камне, другим – на подозрительно знакомом продолговатом предмете, который оказался неразорвавшейся бомбой.
Бабки нашли во дворе не понятную железяку и приспособили в хозяйстве. Теперь ее оболочка красуется в музее.
Монастыри невероятно влиятельны на Крите.
Считается хорошим тоном поработать немного для монастыря, помочь собрать урожай. Бартером расплачиваются за крестины и свадьбы те, у кого нет денег. Бомжей на Крите не существует – все они живут в монастырях, при них же устраивают дома призрения и детские приюты.
Мандолина и четки.
Танцы и музыка – отдельная критская история. Тут танцуют все, как в Латинской Америке, с двух лет. Праздники и субботние посиделки сопровождаются плясками, дети образуют отдельный круг и копируют движения взрослых.
Принято отдавать мелких учиться играть на разных инструментах – лютне, лире и мандолине. Поэтому когда на деревенской вечеринке собирается народ, не нужно приглашать музыкантов – наоборот, желающие показать свое искусство конкурируют за место на эстраде.
Критяне любят посидеть в таверне, но пьют немного, чуточку раки или терпкое, отдающее смолой местное вино, которое патриотично предпочитают любому французскому или чилийскому (местное стоит дороже, поскольку площадь виноградников неуклонно сокращается: оливки и апельсины выращивать гораздо легче и выгоднее).
Днем за столиками только мужчины – потягивают кофе, запивая холодной водой, и ведут неторопливую беседу.
Женщине показываться одной неуместно.
Традиция пошла со времен турецкого владычества и сохранилась в парадоксальном виде: для сопровождения годится любой человек мужского пола, даже пятилетний племянник.
Если к мужу придут гости, супруга принесет всем кофе и уйдет. На единственный стул в кафе сядет мужчина. Но это только на людях. На самом деле в доме заправляет женщина.
